Как только мы примем мысль о том, что Бог способен нести несчастья и забирать душу нашу, так ТУТ же в душе проснётся древнейший страх - страх жертвы - боязнь быть съеденным. Вот этот инстинкт и заставляет нас мимикрировать, притворяться не таким, какие мы есть - "слиться с местностью и не отсвечивать" ... чтобы в общей серой массе нас не заметили.
Человек же узнавший СУТЬ Бога - Любовь Его - наоборот пытается самим собой Свет Божий ОТРАЗИТЬ, не опасаясь быть замеченным.
Но раз есть Свет Истинный, значит существуют и всевозможные искажения этого Света, наложения на него всевозможных оттенков, в том числе и оттенка избранности, гордыни ... и это потому, что НЕТ в таком сознании "праведника" ОБРАЗА Истинного Бога - Христа Иисуса, несущего чистый Свет Истины = Бог есть Любовь.
Но для того, чтобы этот Свет увидеть, сам Образ в душе нашей НЕ должен нести НИКАКИХ оттенков бед, несчастий и НЕ бытия ... Только близкий по содержанию, чистый как душа младенца, несущий ТОЛЬКО Любовь Христос в душе нашей способен уловить Этот Свет, чтобы любовью СВОЕЙ откликнуться на Любовь Божию, ОТРАЗИТЬ Её.
И как только мы сможем это сделать, мы не останемся незамеченными Богом. Сам Бог в Духе Святом войдёт в душу нашу Светом Истины Христовой и во всей красоте внутренних переживаний освЕтит и смысл и цель нашего бытия ... откроет Дверь в Царствие Своё.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Избави Бог нас от искажения Твоего истинного Света, Света Любви и привнесения чего-то своего. Но соединиться с Тобой в одном духе, в Твоём, не в нашем, конечно. Комментарий автора: Свер Истины в душе моей позволяет в САМОМ себе видеть грехи свои ... и пока я грешен - я лишь только кричу:
- не оставляй меня, Господи ... прости и помилуй.
Поэзия : 3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.